Гумницкий, И. И. Художественное оформление Сийского евангелия XVII века // Материалы и сообщения по фондам отдела рукописей и редкой книги Библиотеки Академии наук СССР / под ред. м. В. Кукушкиной.— Л.,1978.— С. 111–129.

Сийское Евангелие из собрания Библиотеки Академии наук СССР представляет собой памятник, целостный в своем художе­ственном оформлении.[1] Миниатюры в лист, среди текста и на полях рукописи, фронтисписы, заставки, концовки, заглавные буквы, растительный орнамент на полях книги и орнаментальные рамки, в которые включен текст, по своему исполнению и кра­сочному колориту создают художественное единообразие в оформлении рукописи.

Приступая к изучению более четырех тысяч миниатюр Сийского Евангелия, мы считаем целесообразным, произвести предвари­тельный анализ художественного оформления памятника, наме­тить основные вопросы изучения данного произведения искус­ства.

Сийское Евангелие содержит богатый иллюстративный матери­ал. Поэтому для изучения миниатюр и всей системы украшения рукописи особое значение приобретают следующие вопросы.

1. Необходимо определить школы живописи миниатюр, охарак­теризовать стилистические особенности изобразительного мате­риала. Попытаемся ответить на вопрос, насколько художествен­ное оформление Евангелия позволяет отнести искусство миниа­тюр Сийского Евангелия к стилю барокко. 2. Предстоит охарак­теризовать также художественные особенности живописной манеры миниатюристов. 3. Необходимо решить вопрос о функциональ­ной роли иллюстраций Сийского Евангелия. Решение этого вопро­са поможет нам определить степень взаимосвязи иллюстраций и текста, охарактеризовать систему художественного оформления рассматриваемого памятника.

Сийское Евангелие является произведением книжного искус­ства конца ХVII в. Рукопись точно датируется 1693 годом. Она явилась вкладом Паисия, казначея патриарха Адриана, в Сийский монастырь на Северной Двине. Документальных материалов по истории создания Сийского Евангелия нет. До нашего време­ни сохранилась лить часть "Молитвы трудолюбца о совершении книги сея", начинающаяся с л.935 и обрывающаяся на л.941 об. В несохранившейся части "Молитвы", возможно, содержались , сведения 6 месте изготовления рукописи, имена художников и писцов. Но в главе "О четырех животных от видения Еэекиилева что знаменует" на л.24 среди текста имеется записи, писца: "Сего ради аз не престаю на московском толкованию, ибо не право Иоанна Лвом пишут. Паче же приемлю элатоустаго толко­вание иеронимово, иже его нарекоша орлом, высокопарным от действа его высокой богословии". Из этой записи следует, что рукопись была написана и Оформлена не в Москве или во всяком случае - артелью писцов и художников,  не согласных с иконо­графическим каноном московской школы иконописцев.

В научной литературе Сийскому Евангелию уделено незаслу­женно мало места. Краткое описание некоторых миниатюр этой рукописи сделал Ф.И.Буслаев[2].  Б.В.Михайловский и Б.И.Пуришев, характеризуя реалистические тенденции в русском искус­стве ХУЛ столетия, привлекают лишь одну миниатюру Сийского Евангелия.[3]

Некоторые замечания о художественном оформлении рассма­триваемой рукописи  сделаны известным исследователем древ­нерусского искусства А.Н.Свириным в книге "Древнерусская ми­ниатюра"[4]  и повторены в следующей работе ученого[5].  В разде­лах, посвященных иллюстрированным рукописям XVII в. -, исследо­вателем были сделаны тонкие наблюдения над орнаментом Сийского Евангелия, который подражает  старопечатному орнаменту. Главное внимание ученого было обращено на жанровый характер значительной части миниатюр Сийского Евангелия.

Однако А.Н.Свирин пишет об иллюстрациях рассматриваемой рукописи как о произведениях,  

О бытовом жанре в миниатюрах Сийского Евангелия писали Н.Е.Мнева и М.М.Постникова-Лосева.[6]

Большое внимание, которое уделяется исследователями Сий­ского Евангелия жанровым миниатюрам, обусловлено тем, что главная тенденция в живописи второй половины ХVII столетия - широкий охват действительности - проявляет себя в иллюстра­циях даже такого канонического произведения, как Евангелие, конечно, насколько это было возможно в рамках литургической литературы.

По содержанию текстов Сийское Евангелие представляет со­бой Евангелие апракос с добавлением статей из Евангелия тетр. В отличие от многочисленных лицевых Евангелий, содер­жащих лишь миниатюры с изображением Евангелистов,  Сийское Евангелие богато иллюстрировано. Миниатюрами сопровождаются не только Евангельские чтения, но и все остальные главы. В рукопись также включено несколько миниатюр в лист, это эпи­зоды из светской жизни - соколиная охота, галантные сцены. Последняя часть рукописи содержит лицевые святцы,  причем весь рассказ воплощен в миниатюрах.

Система иллюстрирования Сийского Евангелия сложная.  По композиционному расположению в тексте миниатюры делятся на четыре группы: выполненные в лист, в середине текста, вклю­ченные в орнамент Фронтисписов или расположенные на внешних боковых полях листа. По содержанию и расположению в рукописи иллюстрации следует разделить соответственно частям Евангелия.

Заметим, что содержание Сийского Евангелия и принцип его иллюстрирования во многом отличаются от известных нам много­численных лицевых Евангелий.  Обратимся к сюжетам миниатюр начальных глав Сийского Евангелия, предшествующих основному Евангельскому рассказу.

Сийское Евангелие начинается главами, содержащими  толко­вания отвлеченно-догматического характера:  "Поучение общее всем четырем Евангелистам".  Эта глава разделена на две ча­сти: 1) "О четырех животных от видения Езекиилева - что знаме­нует" (л.10 об.), 2) "о еже что знаменуют искры огненный ис-ходящи от взора четырех животных" (л.24 об.). Далее с листа 36 - "Предисловие, еже от Матфея святого Евангелие, написан­ное от святого феофилакта архиепископа болгарского" и преди­словие Иоанна Богослова. У миниатюр, сопровождающих текст названных глав рукописи, толковательная функция. Общая зада­ча для текста и миниатюр - это создание символико - аллегорических изображений. Например, на л.10 дано изображение семи­главого собора. В него сверху втекают четыре реки: Фисон, Геон, Тигр, Ефрат (Ганг, Нил, Тигр и Евфрат), которые берут свое начало в пышно цветущей растительности - условном изо­бражении рая. Так проиллюстрировано сравнение четырех Евангелий с четырьмя реками.

Глава «О четырех животных от видения Еэекиилева что знаменует» проиллюстрирована выходной миниатюрой (л.11 об.) с изображением видения Езекииля: Христос в окружении символов Евангелистов. Далее имеются изображения каждого символа в отдельности с параллельным объяснением в тексте происхожде­ния этих символов.

Основному Евангельскому рассказу предшествует  еще  не­сколько миниатюр, иллюстрирующих главу  "Начало, како списашася апостоли святое Евангелие": изображение "вознесения" и поклонение четырех Евангелистов богоматери, сидящей на тро­не. Миниатюры с изображением Евангелистов и их символов  ил­люстрируют текст, где рассказывается о судьбе  Евангелистов и о том, как ими были написаны Евангелия.  Здесь же миниатю­ры общего содержания с изображением Христа с апостолами и Феофилактом Болгарским.

С л.51 начинается глава "Святое Евангелие есть пришествие сына божия", иллюстрированная миниатюрами,  одна из которых включает изображение Христа в окружении  серафимов, херуви­мов и символов Евангелистов,  а другая - Христа типа "Вели­кий архиерей".

Композиция "Новозаветная троица" в окружении ангелов, се­рафимов, херувимов (л.54 об.) является символико-аллегорическим воплощением слов  Иоанна Богослова  "Искони бе слово". Следующие миниатюры также иллюстрируют начало каждого из ос­тальных Евангелий.

На л.55 об.-56 дана иллюстрация к апокрифическому рас­сказу об Иоанне Предтече.

С л.57 начинается предисловие от Иоанна Богослова.  От­крывается предисловие выходной миниатюрой с символическим изображением этимассии на фоне небесной сферы. В эту же ком­позицию входит изображение орла - символа Иоанна Богослова, серафимов, херувимов. В нижней части миниатюры символически представлена преемственность Ветхого и Нового заветов: Мои­сей со скрижалями в руках,  а рядом - Иоанн Богослов с Евангелием.

Миниатюра на л.58 иллюстрирует юность Евангелиста. Напри­мер, изображение "Тайной вечери" и "Распятия" поясняют, что Иоанн Богослов был самым любимым учеником Христа.

Следующие две миниатюры, с теми или иными иконографиче­скими отличиями, являются каноническими при иллюстрировании четвероевангелий. Первая миниатюра - Иоанн Богослов  со своим учеником Прохором на острове Патмос, вторая - символ Ио­анна Богослова - орел, которого  коронует ангел по знамению из сферы в левом верхнем углу композиции - редко встречаю­щийся иконографический вариант изображений символов  Евангелистов. Такой же иконографический извод имеют миниатюры, на­чинающие каждое из остальных трех Евангелий.

. Евангелию от Иоанна предшествует фронтиспис с нескольки­ми композициями: трехфигурный "Деисус", ниже - "Распятие" и "Успение богоматери". На л.73 в медальоне фронтисписа  пред­ставлена композиция  "Сошествие во ад".  На этом кончается предисловие к Евангелию от Иоанна.

Перечисленные сюжеты по своим иконографическим  особенно­стям мало чем отличаются от аналогичных композиций, извест­ных нам по произведениям иконописи и фресковой живописи. По­следовательное рассмотрение всех сюжетно значимых композиций Сийского Евангелия показало, что почти во всех случаях были использованы характерные и утвердившиеся иконографические схемы. Особенностью же иконографии миниатюр Сийского Евангелия является то, что внутри каждой отдельной композиции Евангельские сюжеты нашли наиболее лаконичное, сжатое решение.[7]

С л.73 об. начинается иная система  иллюстрирования ру­кописи, что объясняется в первую очередь содержанием тек­ста. Предыдущие миниатюры располагались или на отдельном ли­сте, или в середине текста, в верхней или нижней части  ком­позиции листа. Часть иллюстраций художественно оформлялась в виде медальонов в орнаментальном обрамлении фронтисписов. Заключали эти миниатюры символико-аллегорические изображе­ния, которые связаны с текстом общей темой к были призваны в изобразительных формах раскрыть  отвлеченно-догматический смысл рассказа. На полях же рукописи располагались живописно выполненные стебли растений и цветов.

Начиная с листа 73 об. миниатюры занимают поля рукописи - одна иллюстрация над другой; находятся они рядом с иллю­стрируемым текстом. Миниатюрист следует за текстом, он точен в последовательном изображении событий, эпизодов, отдельных сцен. Функция иллюстраций  здесь  заключается в толковании Евангелия. Но, сопровождая текст, миниатюры являются и само­стоятельным рассказом.

Начинаются главы Сийского Евангелия фронтисписами,  в ме­дальоне которых дана миниатюра с изображением основного сю­жета главы, а на полях рукописи  этот сюжет разрабатывается в нескольких иллюстрациях. Один за другим иллюстрируются сю­жеты: "Неверие Фомы", "Сошествие святого духа на апостолов", "Распятие", "Жены-мироносицы у гроба  господня" и т.д.  Осо­бенностью иконографии всего цикла миниатюр является то, что иллюстрации с основными эпизодами дополняются изображениями второстепенных сцен.  Последние как бы связывают отдельные композиции в непрерывный подробный рассказ,  в котором  не пропущены даже мельчайшие подробности повествования - даны изображения движений персонажей между их основными поступка­ми. Создавая эти миниатюры, художники уже не могли ограни­чиваться иконописными подлинниками  и вынуждены были  созда­вать композиции самостоятельно. Так, например, сюжет  "Хри­стос с самаритянкой"  раскрывается в пяти миниатюрах на л. 121-124 об. Сцены другого сюжета - "Исцеление слепого" - так­же представлены в нескольких миниатюрах: во фронтисписе ос­новной эпизод чуда - исцеление слепого, в миниатюрах на по­лях изображение Христа с апостолами - повторение основного эпизода исцеления; далее - слепой омывает глаза в купели, а затем, уже исцеленный, окружен народом.

Часто миниатюры с изображением одного и того же сюжета повторяются, что связано с упоминанием отдельных эпизодов в тексте. Художник не пропускает' их, напоминает читателю, о каком именно событии идет речь. Например, сюжет "Неверие Фомы" дан на л.75,75 об.,87 об./89.

В отличие от клейм икон, которые заключают в себе  неско­лько моментов рассказа,  не связанных между собой ни про­странственно, ни по времени,  в миниатюрах Сийского Евангелия художник часто отказывается от разделения сюжетного цик­ла на отдельные клейма.  Внутренняя организация композиций такова, что конец одного действия означает начало другого. Два последовательных момента одного действия связаны повтор­ным- изображением одного и того же персонажа. Подобных примеров можно привести много. Евангельский рассказ находит в ми­ниатюрах подробную разработку. Важно, что отвлеченное бого­словское глубокомыслие уступает место конкретной повествова­тель н ости.

В системе иллюстрирования Сийского Евангелия есть  типич­ные черты, общие для лицевых древнерусских рукописей. Вспом­ним, что Киевская псалтирь 1397 г.. Угличская псалтирь 1485 г., десять Годуновских псалтирей конца XVI в., псалтири пско­вской традиции украшены миниатюрами на полях.  Такая система иллюстрирования рукописей  устойчиво сохранялась  в течение нескольких столетий. Сложилась эта система еще в Византии в IX в. при оформлении псалтирей и перешла в Россию, где ста­ла популярной и повлияла даже на оформление рукописей другого содержания.

В Списком Евангелии миниатюры на полях расположены по вертикали и непосредственно примыкают друг к другу наподобие клейм икон. Действие в них разворачивается последовательно от одного эпизода к другому. Рассказ приобретает неторопли­вый повествовательный характер.  По большей части миниатюры сопровождают каждый стих Евангелия.  Основные  Евангельские события и второстепенные эпизоды дополняются миниатюрами  с деталями и подробностями, которые не названы в тексте. Если, например, действие в рассказе происходит на открытой местно­сти или в городе, то миниатюрист среди иллюстраций помещает изображение пейзажа, городского или сельского, тем самым по­ясняя, где происходит событие. В этих миниатюрах видно стре­мление художников конкретизировать обстановку, на фоне кото­рой .разворачивается сюжет. Происходит развитие одного эпизо­да в нескольких иллюстрациях.  Автор отходит от условного иконописного языка, мы наблюдаем своеобразный процесс обмир­щения религиозной живописи. Введением дополнительных миниа­тюр заказчик и художники показали себя тонко понимающими ил­люстрируемый текст. Благодаря глубокому проникновению в со­держание Евангелия, повествовательности миниатюр и их обилию, иконография изображений расширяется.  Стало возможным подробное сюжетное обоснование иконографии миниатюр.

Но рассмотренная система иллюстрирования текста - не  то­лько положительное явление. Обилие миниатюр создает перена­сыщенность художественного оформления рукописи, исчезает ла­коничность изображений, появляется "многословность"  в трак­товке отдельных, порой незначительных эпизодов, сцен. Новые принципы в оформлении рукописи свидетельствуют о  художе­ственных исканиях, об изменении эстетических представлений у художников конца ХVII столетия.

В иллюстрациях Сийского Евангелия последовательный рассказ прерывается отдельными изображениями бытовых сцен[8].  Вид­но стремление художников  отойти от условного иконописного языка и тщательно воссоздать сцены из повседневной, знакомой им жизни: сеяние хлеба (л.211, Матфей, ХШ,4-8),  жатву  (л. 290, Марк, IV,28-29), строительство хлева и загона для ско­та, выгон скота на пастбище (л.131 об.-134, Иоанн Богослов, Х,1-5). при изображении сеяния от художника  не ускользают мельчайшие подробности. Мы видим,  например, птиц,  клюющих только что посеянное зерно (см. вклейку).

В других главах Евангелия, например в чтениях Евангелия по месяцам, также изображены бытовые жанровые сцены.  На л. 706 (Иоанн Богослов, XXI,9) изображена ловля рыбы сетями с лодки, на л.699 об. (Лука, XXIV,42) показано,  как пойман­ную рыбу жарят на костре. Действие в миниатюрах часто разво­рачивается  на фоне городского, сельского или морского пей­зажа.

Миниатюристы стремятся к реальному изображению палат, где происходят события. Например, в медальоне фронтисписа на л.268 (Матфей, XVIII,24-35) находится миниатюра, иллюстрирую­щая притчу о должнике. Должник предстал перед своим кредито­ром и судьей. Художник изобразил эту сцену как жанровую кар­тину, в судебном приказе на столе,  накрытом скатертью,  ле­жат долговые книги. За столом сидят кредитор и судья. Рядом стоит слуга со списком долгов. У этой миниатюры много сход­ных черт с лубочными картинками,  в которых действие часто разворачивается в интерьере. Художник изображает палаты, всю обстановку и убранство чуть-чуть с высоты,  под углом,  так что у читателя есть возможность все подробно рассмотреть. Б миниатюре фронтисписа художник любовно живописует богато уб­ранные палаты: пол, выложенный  цветными плитками,  лепные украшения стен, на столе богатую скатерть. Персонажи изобра­жены в разнообразной одежде.

Художники Сийского Евангелия всегда пользуются случаем изобразить одежду бояр - меховые шапки (л.254 об.), шубы с длинными рукавами (л.494 об.), красивые шитые кафтаны с раз­резом и белыми отложными воротничками (л.142). Нередко ви­дим и лапти крестьянина (л.216}.  В иллюстрации к  сюжету "Брак в Канне Галилейской" жених и невеста сидят в русских подвенечных нарядах (л.89 об.). Интересно и то, что компо­зиция миниатюры включает эпизод венчания в церкви по русско­му обряду. Тематически она близка к фреске церкви Троицы в Никитниках, ярославским фрескам, а также в Троице-Сергиевой лавре, где также большое внимание уделено жениху и невесте, гостям, сидящим за праздничным столом. Искусство художников вобрало здесь в себя все человеческое - труд, быт, природу и обстановку, окружающую человека, взаимоотношения между лю­дьми . Благодаря этому иллюстрации Евангелия приобрели жанро­вый характер.

Евангельские чтения по месяцам начинаются выходными мини­атюрами, которые объединяются общей  темой  "Времена года". За каждой отдельной миниатюрой с изображением того или ино­го месяца идет Евангельское чтение и Синодик - изображение святых, празднуемых в данный месяц. Начальные листы чтений украшены заставкой, в композицию которой включено изображе­ние знака зодиака соответствующего месяца. Двенадцать меся­цев - двенадцать миниатюр и знаков зодиака.[9]

В Списком Евангелии "Времена года" начинаются с осени, с сентября, которому соответствует созвездие Весов.  В застав­ке видим изображение весов,  на миниатюре - уборку урожая. Жатва, заготовка ягод показана и на следующих трех миниатю­рах, иллюстрирующих октябрь, ноябрь и декабрь со знаками зо­диака: Скорпион, Стрелец, Козерог.

Как и в миниатюрах на полях Евангелия, здесь даны те же бытовые, жанровые подробности. На л.713 об. изображены сце­ны из сельской жизни: идет путник с мешком на плече, на лод­ке перевозят хлеб, по дороге едет воз  со скошенной травой. Эта картина мирной сельской жизни обрамлена четырехугольной рамкой, по углам которой, в кругах, даны аллегорические изо­бражения воды, земли, огня и ветра  на фоне пейзажей.  На л. 735 об. изображены парусные лодки на озере, изготовление бо­чек. Здесь же два путника на фоне сельского пейзажа,  в сто­роне мать кормит грудью ребенка (л.744). Особенно интересна миниатюра с изображением катания  на льду  (см. рис.2) в ян­варе (знак зодиака - кувшин, который держит русалка, - Водо­лей) . Здесь очень выразительными  художественными приемами подчеркнуто зимнее время - легкие акварельные мазки  зелено­ватого оттенка создают впечатление льда замерзшей реки.  Де­ревья без листьев, дым из труб - все говорит о холодном вре­мени года.

Миниатюра на л.822 об.,  которая должна  символизировать февраль (знак зодиака - Рыбы), включает композицию с изобра­жением ловли рыбы. Весна начинается соколиной охотой (л.837, знак зодиака - Овен). На миниатюре, начинающей чтение Евангелия в апреле {л.825, знак зодиака - Телец), изображены де­ревья, кроны которых уже чуть-чуть покрыты зеленью.

Май (л.867, знак зодиака - Близнецы) символизирует жанро­вые идиллические сцены.  На л.880 - миниатюра,  иллюстрирую­щая июнь (знак зодиака - Рак) с изображением сцен из сель­ской жизни. Сенокос, уборка скошенной травы показаны на ми­ниатюре, начинающей чтение евангелия в июле (л.900, знак зо­диака - Лев). Август символизируют также жанровые сцены - танцы (л.917, знак зодиака - Дева).

Астрологическое значение знаков зодиака[10]  (Весы - знак судей праведных. Скорпион - еретиков. Стрелец – гонителей церкви и обидчиков невинных и т.д.), в Сийском Евангелии, на наш взгляд, не нашло отражения.

Миниатюры Сийского Евангелия едины по стилю и композици­онному построению, по характеру отдельных фигур, по трактов­ке элементов изображения. Общей стилистической чертой миниа­тюр является свободное и объемное письмо изображений. Склад­ки одежды соответствуют строению человеческой фигуры, ее движению. Лица всех персонажей написаны очень тонко я объем­но, по темно-коричневому санкирю плавными высветлениями.

Орнамент на полях рукописи также объемно моделирован  и выполнен в свободной живописной манере.  Во всех миниатюрах четко и конструктивно правильно построена архитектура задне­го плана. Художники обнаруживают хорошее знакомство с совре­менными им произведениями искусства,  ощущается их стремле­ние развивать новые тенденции в искусстве.

Как уже отмечалось, в иллюстрациях Сийского Евангелия от­четливо ощущается единство, однохарактерность  в исполнении и трактовке изображений.  И все же можно выделить  индивиду­альные отличия в живописной манере каждого миниатюриста.

Нам представляется, что для иллюстрирования Сийского Евангелия было привлечено пять миниатюристов[11].   Для художника, вы­полнившего выходные миниатюры с изображением Евангелистов и их символов, а также отдельные изображения символов,  харак­терным является тонкая живописная моделировка больших -по размеру фигур и тщательно выписанные детали. Для другого ху­дожника, выполнившего выходные миниатюры к чтениям Евангелия до месяцам,  примечательно знакомство с западноевропей­ской живописью,, умение изображать сцены в перспективе. Пред почтение он отдает жанровым идиллическим сценам.  Третий ху­дожник выполнил большую часть миниатюр, расположенных на по­лях рукописи, а также миниатюр фронтисписов и начальных глав Евангелия. Для живописи этого мастера типична определенная палитра красок - краплак,  характерный для живописи именно XVII в., ультрамарин, темная охра.

Выделить миниатюры четвертого художника  не представляет­ся трудным: как текст, так и миниатюры выполнены в отдельных тетрадях с л.253 по л.277. У него совсем иная палитра - пре­обладает светлая охра.  В отличие от предыдущего миниатюри­ста, у которого живопись миниатюр яркая и сочная, здесь все краски приглушены и кажутся блеклыми, миниатюры в живописном отношении не равноценны: насыщенность цвета, тоновые оттенки меняются, связь с текстом слабее, композиция их проще. "Лич­ное письмо" персонажей в работах этого художника  отличает­ся от живописных особенностей иллюстраций других миниатюри­стов: в качестве высветлений используется фон белой бумаги. Однако следует подчеркнуть, что всех художников  объединяет общий замысел создания  богато иллюстрированного произведе­ния. Пропорциональное размещение текста и миниатюр на листе, колористические особенности живописи  - гармоничное сочета­ние красок миниатюр и орнамента свидетельствует о тонком, ху­дожественном вкусе, о высоком мастерстве художников.

Все эти особенности присущи и миниатюрам еще одного худож­ника Сийского Евангелия, выполнившего иллюстрации к Месяце­слову с фронтальными изображениями святых. Среди композиций особенно следует выделить те, в которых видно стремление пе­редать движение, представить фигуры в ракурсе, необычном для иконного изображения. Однако создатель этих миниатюр оказал­ся все же довольно сильно связанным иконописной традицией. Например,  поминание мученика Трифона, святых чудотворцев Козьмы и Дамиана миниатюрист сопровождает иллюстрациями  с основными сценами их житий, по своей композиционной схеме и иконографическому канону в изображении отдельных персонажей очень близкими многочисленным иконам XVI-XVII столетний.

Орнамент рукописи, по всей вероятности, был выполнен дру­гой группой художников. В Сийском Евангелии орнамент бога­тый, пышный, отчасти даже тяжелый, причем он отличается большим разнообразием форм. В нем использованы как традици­онные, так и новые, барочные мотивы, почерпнутые в большин­стве случаев из гравюр. В орнаментальных построениях реали­стическое начало по сравнению с более ранними периодами ста­ло определеннее и сильнее. Это сказывается в объемном харак­тере изображений, а также в том, насколько точнее, ближе к естественному виду, переданы листва, цветы, плоды. Растения, живописно наполненные на полях евангелия, повторяют орнамент, присущий стилю барокко, но уже в более спокойных, более ста­тичных формах. Орнамент фронтисписов, инициалов и концовок, исполненный только пером и золотом,  схож с произведениями прикладного искусства, например резьбой по дереву. Орнамент фронтисписов на л.746,935 и. многих других подражает старопечатному орнаменту.[12]

Многообразие декоративных растительных мотивов дополняет­ся орнаментом византийского стиля, возрожденного в XVI в. в связи со всеобщими устремлениями к богатству и декоративно­сти. Растительный орнамент рамок миниатюр с изображением евангелистов и их символов, тонко выведенный на золотом фо­не и напоминающий перегородчатые византийские и русские эма­ли, орнамент заставок рукописей XI-ХП вв., представлен в Сийском евангелии лишь в одном случае, но подтверждающем суще­ствование в живописи архаизирующего византинизма наряду с многими новыми тенденциями в искусстве ХVII в.[13]

Художники Сийского евангелия независимо от того, выполня­ли они миниатюры или орнамент, представляют четыре течения  в искусстве ХVII в[14].   Одно из них - архаизирующее. В выходных миниатюрах в лист изображения евангелистов и их символов от­носятся к каноническому иконографическому типу,  характерно­му для многочисленных лицевых евангелий. Например, Иоанн Бо­гослов изображен диктующим на острове Патмос своему ученику Прохору откровение, которое исходит  из сферы с десницей в левом верхнем углу миниатюры. Золотой фон, горы с лещадками (у остальных евангелистов условные архитектурные сооружения), позы персонажей - все повторяет  традиционный иконографиче­ский тип подобных композиций.  Архаизирующий орнамент рамок этих миниатюр вместе с самими миниатюрами не имеет аналогий в иллюстрациях и орнаменте остальной части памятника.

Миниатюры к святцам и некоторые иллюстрации на полях и во фронтисписах Сийского евангелия обнаруживают еще сильную приверженность миниатюристов к иконописной традиции. И в то же время - это относится к значительной части  иллюстраций на полях и к выходным миниатюрам евангельских чтений - у ху­дожников Сийского евангелия обнаруживается  большой  запас жизненных наблюдений и способность улавливать в произведени­ях западноевропейской живописи  новые тенденции в трактовке религиозных сюжетов.  У миниатюристов оказалось достаточно изобразительных средств,  используя которые, они,  не связы­вая себя условными формами, смогли ввести в миниатюры пейза­жи, бытовые и жанровые сцены, живописать разнообразные одея­ния персонажей, утварь, архитектурные сооружения.  Следует особо указать и на то, что выходные миниатюры в лист,  начи­нающие евангельские чтения по месяцам,  аллегорические изображения времен года, многочисленные персонифицированные ал­легорические изображения-, как например олицетворение огня, воздуха, земли и воды по углам миниатюр на л.713 об.,835 об., а также некоторые миниатюры на полях рукописи и архи­тектурный фон значительной части иллюстраций обнаруживают хорошее знакомство русских художников с западноевропейской гравюрой и живописью. Изображения выполнены в стиле западно­европейской живописи XVII в. Есть основания надеяться, что в процессе поисков будут обнаружены произведения живописи, сыгравшие для миниатюр Сийского евангелия такую же роль, какую сыграла Библия Пискатора для фресок ярославских церквей. Од­ним из оригиналов для миниатюр Сийского евангелия мог  служить фламандский календарь начала XVI в. Иконографически ми­ниатюры Сийского евангелия во многом совпадают с иллюстраци­ями календаря.  Например, миниатюра с изображением жатвы, символизирующая июль, в большей части композиции повторяет иллюстрацию фламандского календаря на тот же месяц.[15]

Иконографические, стилистические отличия миниатюр Сийско­го евангелия свидетельствуют о творческой переработке ориги­налов русскими художниками. Миниатюры оказались  творческим синтезом искусства иллюстратора и художественных особенно­стей произведений западноевропейской живописи.

Протооригиналом для изображения четырех персонифицирован­ных аллегорий - огня, воздуха, воды и земли - служили гравю­ры, широко распространившиеся на Руси в ХVII столетии в составе Иконологических сборников.[16]   Сам факт влияния западно­европейской живописи и гравюры на древнерусские иконы, фрес­ки, миниатюры общеизвестен. Пути проникновения западноевро­пейских произведений искусства были различными. М.В. Алпатов приводит пример того, как в Устюге, на торговом пути в Моск­ву из Архангельска которым после Ченслера воспользовались голландцы, в одном из клейм иконы "Прокопий Устюжский в житии" 1669 г. был повторен чисто западный пейзаж.[17]

Наряду с традиционной системой оформления рукописи, с по­вторением иконографических типов и наличием связей с тради­ционной иконописью, появление на страницах такого канониче­ского литургического произведения,  как евангелие, жанровых мотивов из русской жизни, из быта иностранцев, введение ал­легорий и символов западноевропейского происхождения - явле­ние чрезвычайно значительное.  Оно свидетельствует о новых эстетических представлениях у художников и у заказчиков тех или иных произведений искусства.

Сийское евангелие не стоят особняком в изобразительном ис­кусстве ХVII в.  Круг памятников, тематически и Иконографически близких Сийскому евангелию, широк. Многочисленные парал­лели можно провести с произведениями иконописи и фресковой живописи, например с фресками ростово-ярославских церквей, для иконописи и фресок, как и для миниатюр нашей рукописи, характерны жизнерадостность и красочность живописи» светский характер трактовки некоторых религиозных сюжетов, новое пони­мание образа человека, стремление к познанию действительно­сти во всем многообразии явлений. Эти тенденции проявились в изображении природы, животного мира, современной художникам архитектуры, в отображении русского быта XVII столетия.

Аналогиями к миниатюрам Сийского евангелия могут служить сборник "Лекарство душевное" (Государственная Оружейная па­лата) , украшенный в 1670 г. миниатюрами царских изографов и Толковое евангелие 1678 г[18].  в сборнике "Лекарство душев­ное" особенно многочисленны жанровые сцены на общие с миниа­тюрами Сийского евангелия темы - пиршества, уборка  урожая, бытовые сценки в палатах,  изображение простых людей в их обычной домашней обстановке. В этих произведениях, живопись отличается пышной нарядностью орнаментальных мотивов, красо­чностью.

Иллюстрации Сийского евангелия во многом отличаются от иллюстраций Толкового евангелия, но в то же время имеют мно­гие стилевые особенности., которые позволяют объединить эти два памятника. В Списком евангелии декоративно-орнаменталь­ное оформление листов наиболее богатое. Художники добивались такого впечатления, тщательно выписывая ажурные фронтисписы и заставки, инициалы, пышные, яркие цветы, травы на полях ру­кописи. Декоративность оформления Сийского евангелия в целом заключается еще и в строго ритмическом композиционном раз­мещении миниатюр в рукописи, в разнообразии композиционного построения самих миниатюр.  В иллюстрациях Толкового евангелия - произведения расцвета "русского барокко"  в Рос­сии - орнаментально-декоративная стихия превращает отдель­ные детали изображений в барочные завитки: причудливо взду­ваются паруса и закручиваются складки одеяний.

Живопись миниатюр Сийского евангелия также отражает раз­витие стилистического направления,  к которому принадлежат иллюстрации Толкового евангелия и росписи ростово - ярославских церквей. Вез сомнения,  стилистическое направление ис­кусства ХVII в. накладывало свой отпечаток на все произведе­ния живописи. Но особенности этих направлений сказывались в различных памятниках и даже в пределах одного произведения то сильнее, то слабее. Сийское евангелие следует отнести ко вторым.  Не во всех миниатюрах рукописи мы можем заметить бурное стремительное движение, Столь характерное для барок­ко. Фигуры часто статичны, жесты вытянутых рук  спокойны, просты. Но в большей части миниатюр, например на л.91,97 об., 103 об.,131 об.,213 об.,231 об.,246 об.,329 об,  и в многих других, барочные черты прослеживаются в выразительных приемах художников, передающих посредством поз и жестов психологиче­ское состояние персонажей, экспрессивность их движений,  ди­намичность сцен.

Во многих миниатюрах повышенная экспрессия достигается быстрой сменой эпизодов. Например, в трехчастной миниатюре с изображением Христа в Галилее (л.175 об.) связь двух час­тей иллюстраций создается не только благодаря кулисному плану каждой отдельной части миниатюры,  но и в результате выразительного композиционного расположения фигуры Христа. На л.176 ритмическая композиция девятичастной миниатюры ос­нована на "перетекании" одного  эпизода в другой.  Так, при помощи условных художественных приемов  художники пытаются внести в живопись время,  наглядно передать движение  - дей­ствие расчленено на отдельные этапы.

Сийское евангелие - памятник высокого искусства, с каким создавалась древнерусская книга, памятник, чрезвычайно бога­тый по своему художественному оформлению. Он отличается сло­жной системой иллюстрации. В искусстве миниатюристов  сказа­лось все многообразие явлений живописи ХVII в. Оно сохранило . старые традиционные иконописные схемы и в то же время отра­зило новые тенденции в искусстве.  Старый иконографический канон разрушается,  перерабатывается художниками,  особенно мастерами конца столетия. Подробная повествовательная разра­ботка была результатом общей для искусства XVH в. тенденции к подробному рассказу.  Точность, с которой художники стара­лись следовать тексту, определила богатую иконографию всего цикла миниатюр.  Иллюстраторы стремятся воспроизвести явле­ния природы в реальных формах.  Частое введение аллегориче­ских изображений свидетельствует об интересе к западноевро­пейской живописи.

Изучение миниатюр Сийского евангелия расширяет наши зна­ния о древнерусском искусстве и углубляет понимание стиля "русское барокко" конца ХVII столетия.

[1] БАН, собр. Археогр. ком.339. Рукопись уникальна по раз­меру (большой F°, 30X43 см, 945 л.) и весу (22 кг 800 г).

[2] Буслаев  Ф.И. Древнерусская народная литература и искусство. СПб., 1861, с.384-390.

[3] Михайловский Б.В., Пуришев Б.И. Очер­ки истории древнерусской монументальной живописи со второй половины XIV века до начала XVIII века. М.-Л., 1941, с.114

[4] Свирин А.Н. Древнерусская миниатюра. М., 1950.

[5] Свирин А.Н. Искусство книги Древней Руси.  М., 1964

[6] Мнева Н.Е., Постникова - Лосева М.М. Миниатюра и орнаментальные украшения рукописей. - В кн.: Ис­тория русского искусства. Т.4. М., 1959, с.472-473.

[7] Эти канонические изображения не удается связать с творчеством известных мастеров - Ивана Максимова, Федора Зубова, Георгия Зиновьева, Степана Резанца и др.

[8] Бытовой жанр в произведениях древнерусской живописи хо­рошо рассмотрен в целом ряде работ. См., например: Успен­ский А. 1) Русский жанр XVII века. - Золотое руно, 1906,  7, с.88-98; 2) К истории русского  бытового жанра. - Ста­рые годы, 1907, июнь, с.207-215.

[9] Ретковская Л.С. Вселенная в искусстве древней Руси

[10] См. о толковании символических изображений знаков зо­диака: Райков Б.Е. Очерки по истории гелиоцентрическо­го мировоззрения в России. М..-Л., 1937.

[11] Вывод о том, что миниатюры Сийского Евангелия были вы­полнены артелью художников, на наш взгляд, не подлежит со­мнению. Вопрос о точном количестве миниатюристов требует дальнейшего изучения. Число миниатюристов нами было опреде­лено на основании стилистического и колористического анали­за иллюстраций. Выделение художественных особенностей искусства одного из миниатюристов подтвердилось палеографическим изучением рукописи. В остальных случаях о принадлежности ми­ниатюр отдельным художникам можно говорить с большой осто­рожностью, так как работа каждого предполагала не только вы­полнение определенного количества миниатюр, но также учас­тие художников, специализирующихся либо в "личном письме", либо в прорисях, либо в исполнении фона иллюстраций.

[12] Орнамент в Списком евангелии не повторяется и не копи­рует в точности орнамент старопечатный. Элементы художествен­ного, оформления, послужившие образцом для художников  нашей рукописи, можно найти в старопечатных книгах, например: 3ернова А.С. 1) Орнаментика книг .московской печати кирил­ловского шрифта XVI-ХVII веков. М., 1952,  88; 2) Орнаменти­ка книг московской печати кирилловского шрифта XVI-XVII] ве­ков. М., 1963, с.801-805.

[13] Михайловский Б.В., Пуришев Б. И . Очер­ки...,   с.138-140.

[14] Говорить о тенденциях в искусстве того или иного мини­атюриста сложно, так как один и тот же художник мог выпол­нять в одно и то же время традиционные канонические компози­ции и бытовые жанровые картины.

[16] Об  Британский музей. Add.MS. 24098, f246. О влиянии за­падноевропейских художников на русское искусство XVO в. писа­ли многие ученые, например: Успенский А.  Влияние иностранных художников на русское искусство второй полови»' XVH века. - Золотое руно, 1906, » 7, с.49-54.  А.Н. Свирий в указанном сочинении говорит о рассматриваемых нами миниатю­рах как о переработке голландских оригиналов. этих сборниках писал Ф.И.Буслаев.   См.:   Буслаев Ф.И.  Мои досуги.   4.2.  М.,   1886.

[17] Алпатов М.В.Проблемы барокко в русской иконо­писи. - В кн.: Барокко в России. М., 1926, с.81-82.

[18] Миниатюры этих памятников хорошо изучены Н.Е.Мневой в статье "Изографы Оружейной палаты и их искусство украшать книги" (в кн.: Государственная Оружейная палата Московского Кремля. М., 195).