Жизнеописание священномученика Вениамина, архимандрита Соловецкого, последнего настоятеля обители // Православный церковный календарь, 2003: с повествованиями из истории Соловецкого монастыря.— М., 2002.— С. 176–183: портр.

На долю Соловецкой обители в XX веке выпали нелегкие испытания: святая иноческая земля превратилась в концлагерь для тысяч право­славных христиан, многие из которых приняли здесь невольную кончину. Десятки подвижни­ков вошли в Собор новомучеников и исповедни­ков Соловецких. Среди них особое место занима­ет имя архимандрита Вениамина, последнего настоятеля обители, Промыслом Божиим воз­главившего монастырь в год богоборческой рево­люции и отдавшего свою жизнь за Христа.

Василий Васильевич Кононов родился в 1869 году в Шенкурском уезде Архангельской губер­нии. Родители его были из простых поселян. Василий получил домашнее образование и, по обычаю архангелогородских крестьян, еще в детстве вместе с семьей побывал на богомолье в Соловецкой обители. С тех пор появилось у от­рока стремление к иноческой жизни.

Достигнув зрелого возраста, покинул Васи­лий родительский дом и отправился на Солов­ки. В 1893 году, в настоятельство архимандрита Варлаама, он был принят в Спасо-Преображенский монастырь трудником и сразу выделился особым благочестием и усердием. Спустя четы­ре года он был определен в число послушников обители. В течение шести лет Василий прохо­дил череду послушаний, совмещая труды на благо обители с учебой в братском Соловецком училище. Он оказался очень способным к на­укам и духовным трудам, неукоснительно со­блюдал правила монастырской жизни, был бла­гонравен и послушен, пользовался уважением братии. Василию доверяли руководство хлебопекарней, заведование расходной монастыр­ской лавкой.

В 1903 году соловецким архимандритом Иоанникием послушник Василий был постри­жен в монашество с именем Вениамин (в честь священномученика Вениамина Синайского, па­мять 14 января). Новоначальный инок любил уединение, отличался склонностью к самоуглуб­лению, изучению святоотеческого предания, любовью к церковной службе. Уже через два го­да инок Вениамин был рукоположен в сан иеро­диакона, а в 1908 году — в сан иеромонаха. Он был определен к службе при святых мощах пре­подобных Зосимы и Савватия, чудотворцев Со­ловецких, исполнял череду богослужений. Кроме того, учитывая его большие знания и духов­ный опыт, монастырское начальство назначило иеромонаха Вениамина законоучителем брат­ского училища.

В декабре 1909 года отошел ко Господу ду­ховник обители старец иеромонах Дамаскин. Столь велики были любовь, уважение и доверие насельников обители к сорокалетнему иеромо­наху Вениамину, что на общем собрании стар­шей братии он был избран (60 голосами из 80) новым духовником монастыря.

Осенью 1912 года, после 19-летнего пребыва­ния в Соловецкой обители, иеромонах Вениамин был назначен настоятелем Антониева Сийского монастыря и возведен в сан архимандрита пре­освященным Нафанаилом, епископом Архан­гельским. Успешная служба архимандрита Вениамина на благо новой обители была отме­чена наградами — наперсным крестом от Свя­тейшего Синода в 1913 году и орденом Святой Анны в 1916 году. Ар­химандрит Вениамин управлял Сийским Антониевым монастырем пять лет.

Российское государ­ство в тот период сотря­сали нестроения, завер­шившиеся революцией 1917 года. Нестроения эти проявлялись и в мо­настырской жизни. Уже в 1913 году в Соловецкой обители обнаружились дерзкие нарушители мо­настырского порядка. Смутьяны в течение не­скольких лет писали доносы в Святейший Си­нод на отца настоятеля, архимандрита Иоанникия, обвиняя его в безрассудстве, растратах и даже убийстве. Враг рода человеческого лико­вал: злоба, ссоры, раздоры росли и углублялись день ото дня. Хотя обвинения не подтверди­лись, 4 августа 1917 года Святейший Синод, учитывая преклонный возраст Иоанникия и об­становку в монастыре, принял решение уволить настоятеля на покой по старости с назначением ежегодной пенсии. Узнав об этом решении, ар­химандрит Иоанникий только перекрестился и сказал: "Слава Богу за все. Мне своих дел не стыдно".

Насельники обители, искренне чаявшие пре­кращения нестроений и думавшие о душевном спасении, вспомнили своего бывшего духовни­ка, надеясь на его помощь и умное руководство. Собор старшей братии Соловецкой обители из­брал новым настоятелем монастыря архиманд­рита Вениамина (70 голосами из 80).

В трудное время вернулся подвижник в род­ной монастырь. В России шла братоубийствен­ная гражданская война. На довольно короткий период, пока территория Северной области удерживалась белогвардейцами, Соловецкий монастырь получил передышку и избежал об­щей участи.

Вскоре после возвращения на Соловки насто­ятеля Вениамина ожидало первое испытание. В ночь с 7 на 8 декабря 1917 года в бучильном кор­пусе южного дворика обители вспыхнул пожар, который быстро перекинулся на другие строе­ния, угрожая всему монастырю. Чудом удалось спасти обитель от огня.

Отец Вениамин после постигшего монас­тырь пожара неоднократно говорил братии, что сие несчастье Бог попустил за тяжкие братские грехи и смуту против прежнего настоятеля, причем, как бы пророчествуя о себе, добавлял:

"Все ли мы хороши са­ми? Отца Иоанникия не считали ли первым чело­веком и его же загрязни­ли, и заплевали, и за­ушали. Ныне я кажусь многим из братии хоро­шим, но боюсь, что при­дет, и скоро, время, ког­да и я буду казаться тоже худым и ненуж­ным и против меня так­же начнут вести козни и смуты". Говоря так, ар­химандрит Вениамин усердно призывал всех к миру, любви, примире­нию и забвению всего прошлого и скорбного. Из собравшейся во время этой беседы братии тотчас выступил иеродиакон Вячеслав и стал жестоко поносить бывшего настоятеля, обвиняя его в разных преступлениях. Но братия, даже не дослушав его конца, с бесчестием вытолкала смутьяна из помещения. "Отныне никаких об­винений против отца Иоанникия я принимать не буду", — твердо заявил архимандрит Вениа­мин. Всех охватило чувство покаяния из-за не­справедливых гонений на своего старого настоя­теля.

Архимандриту Вениамину удалось на время восстановить внутренний порядок, многие мо­нахи-смутьяны добровольно покинули обитель, остальные временно смирились. Свидетельство тому — заметки одного из паломников, посетив­шего Соловки летом 1919 года: "Приветливы лица монашествующих, радушие и гостеприим­ство их говорят о мирной тихой работе во имя Творца и любви к ближнему и заставляют хоть на время забыть весь гнетущий ужас классовой борьбы, где люди, забыв совесть и правду, гото­вы перегрызть друг другу глотки. Ведь перед вами многовековая коммуна, но какая колос­сальная разница между ее работой и работой коммуны той, зафронтовой. Здесь — терпели­вая созидательная, культурная работа на голом камне, там — полное разрушение всего прежде созданного в кратчайший срок... Стоя много ве­ков на страже государственных и народных инте­ресов, монастырю придется... будить уснувшую совесть русского человека, так как оружием еще не завершится победа над психической заразой, посетившей страну..."

В 1918 году Совет народных комиссаров принял Декрет о свободе совести и отделении Церкви от государства, основной пункт которо­го гласил: "Никакие церковные и религиозные общества не имеют права владеть собственно­стью. Прав юридического лица они не имеют..."

Оценка вышедшего государственного акта содержалась в Постановлении Церковного Со­бора 1918 года: "Под видом отобрания церков­ных имуществ... декрет стремится уничтожить саму возможность богопочитания и богослуже­ния. Все имущества существующих в России церковных и религиозных обществ являются, согласно декрету, "народным достоянием"... Пусть же постигнет православный народ, что его хотят лишить храмов Божиих с их святыня­ми... Изданный СНК декрет... злостное покуше­ние на весь строй жизни Православной Церк­ви... Всякое участие... в попытках привести его в жизнь не совместимо с принадлежностью к Православной Церкви".

Соборное постановление обязывало архиман­дрита Вениамина и братию монастыря к сохра­нению соловецких святынь, укрытию ценно­стей и имущества от большевиков. Прежде все­го настоятель должен был уберечь от безбожной власти святые мощи основателей монастыря — преподобных Зосимы и Савватия. По его указа­нию в многометровых стенах Спасо-Преображенского собора братия соорудила хранилище, где и были упокоены священные реликвии. Ценности из ризницы обители, использовавши­еся при богослужениях, были сокрыты в стене Спасо-Преображенского собора и под его папер­тью, а также над алтарем Никольской церкви. Тайные хранилища продовольствия строились на Амбарном озере и озерных каналах. Ближай­шим помощником настоятеля в этой работе был иеромонах Никифор (в миру Николай Иванович Кучин), постриженный в монахи архимандри­том Иоанникием в 1913 году.

21 февраля 1920 года Красная армия взяла Архангельск. Месяц спустя, 29 апреля, на Со­ловки прибыла Особая комиссия Губревкома. С островов начали вывозить запасы продовольст­вия, накапливавшиеся монахами не один год.

Архимандрит Вениамин пытался отстоять хотя бы жизненно необходимую для обители часть имущества. 20 июня он обратился с жалобой в Кемский продовольственный комитет: "Мона­стырь изолирован на 7—8-месячный период зимнего времени, и никакого сообщения, кроме редкой и затруднительной почты, с материком не имеет... Прошу Кемский уездный продоволь­ственный комитет обратить внимание на Соло­вецкую обитель и не дать братству погибнуть зимою с голоду, потому что, если не достанется хлеба хотя бы на пятнадцать дней, все мы долж­ны будем помереть с голоду на диком, суровом морском острове..."

Под началом комиссии Губревкома нача­лись обыски и ограбление обители. Без состав­ления описей и протоколов чекисты присваива­ли ценности монастыря, которые удавалось об­наружить с помощью монахов, ранее бунтовав­ших против архимандрита Иоанникия. 12 ав­густа с Соловков в Архангельский губисполком была отправлена следующая телеграмма: "Со­трудниками Архгубчека по указанию некото­рых монахов найдены замурованными церков­ные серебряные изделия: около 15 пудов, при­чина замурования — приказ бывшего Святей­шего Синода... о сокрытии всего ценного цер­ковного монастырского имущества... В данном случае имелся факт сокрытия имущества. Срочно сообщите, как поступить". Председа­тель Архгубисполкома Попов наложил на теле­грамму резолюцию: "Серебро заарестовать, произвести расследование и выяснить винов­ных в сокрытии".

Тут и сбылись пророческие слова священномученика Вениамина, сказанные им братии тре­мя годами ранее. Против соловецкого настояте­ля вновь начались "козни и смуты". Иеродиакон Вячеслав без одобрения старшей братии от име­ни немногочисленных монахов-смутьянов напи­сал обращение к "новым хозяевам" Соловецких островов: "Мы, видя Ваше снисхождение, созна­вая свои вины и опасаясь за будущее, осмелива­емся обратиться к Вам, а в лице Вашем и ко всей Советской власти, с нижайшей просьбой: ...оста­вить наше общество жить на тех началах, какие были начертаны нашими представителями и ос­нователями: Василием Великим, Феодором Студитом, а русскими — Антонием, Феодосией Ки­евскими и последующими до наших основате­лей, Зосимы и Савватия, и Филиппа, борца за угнетенных. Эти лица и подобные им многие не имели в виду никаких политических целей, ни захвата власти и земли, но единственная их цель — возвышение бессмертного человеческого духа над тварностию, а потому они к власти относи­лись безразлично, добросовестно, без лести и ли­цемерия и неукоризненно. Начала эти выража­лись одним словом — "общежитие"...

Благодаря перевороту в России нам удалось отстранить от власти тирана Иоанникия. Но, к сожале­нию, в выборе нового настоятеля мы ошиблись, как видите: он уже скоро три года управляет, а ничего на пользу общества не сделал... По­сему верится, что Ваша Советская власть действует по промыслу Бо­жественному. И если Вы найдете возможным хотя бы маленькое провести расследование, то мы мо­жем дать Вам те черновики, кото­рые писали в разное время о фак­тах преступлений... В сокрытии монастырских продуктов просим также не обвинять всю братию, тщательно узнать, кто виновные, и наказать по закону преступления. Конечно, главные виновники — настоятель, соборные (старцы) и содержатели разных частей (хо­зяйства монастыря)..."

Донос на архимандрита Вениа­мина не принес пользы "радетелям за будущее обители". Советская власть установила на Соловках но­вый порядок, в котором не было ме­ста иноческому общежитию. В мо­настыре открылся "клуб Карла Маркса", о чем сообщалось в газете "Известия Архгубревкома": "500 лет Соловки были оторваны от на­уки, культуры и искусства. 500 лет здесь молились святым основате­лям Соловецкой обители Зосиме и Савватию, которые... положили да­лекий остров для отшельничества и паломников. Голос разума отсутст­вовал здесь — фантазия, слепая ве­ра процветали. Вместе с тем лико­вала монастырская челядь в надежде на спа­сение "в этой жизни"... Соловецкий остров-тюрьма умирает... Рождаются коммунистичес­кие Соловки".

Однако рождалась тогда именно "коммунис­тическая тюрьма" — Соловецкий лагерь особо­го назначения, первый концлагерь, не имев­ший аналогов в мировой истории.

К осени на Соловках еще оставался мона­стырь под начальством архимандрита Вениами­на, хотя часть хозяйства обители уже отошла к совхозу, которым заведовал назначенный Кемским уездным советом Алексеев. Здесь же нахо­дились и уполномоченные многочисленных со­ветских организаций, которые лихорадочно спорили между собой, пытаясь захватить кон­троль над территорией островов и вывозом соло­вецких ценностей.

В такой обстановке настоятель обители был лишним — мешал новым хозяевам воровать, слишком много знал и видел... В конце 1920 го­да архимандрит Вениамин и его ближайший по­мощник иеромонах Никифор были арестованы по обвинению в сокрытии монастырских ценно­стей и хранении оружия. Их отправили на при­нудительные работы — лесозаготовки в селе Холмогоры... Так начинался крестный путь священномучеников Соловецких.

После отбытия заключения летом 1922 года архимандрит Вениамин и иеромонах Никифор добрались из Холмогор в Архангельск и устрои­лись на Соловецком подворье. После закрытия подворья их приютил благонравный христиа­нин Александр Алексеевич Левичев, архангелогородский фармацевт, священномученики посе­лились во флигеле его усадьбы. Православный хозяин денег за жилье с монахов не брал, жили они на пожертвования, присылаемые духовны­ми детьми архимандрита. Соловецкие монахи искали уединения, спокойствия и места для мо­литв. В Архангельске такого места сыскать бы­ло невозможно, а Соловки к тому времени уже стали всесоюзным концлагерем.

Нужно было устраивать монастырскую жизнь заново... По совету бывшего послушника Соловецкого монастыря Степана Антонова летом 1926 года священномученики переехали в село Часовенское Архангельской области, к сестре Степана Анне. Этим же летом они соорудили се­бе келлию в глухом лесу на расстоянии сорока верст от ближайшего населенного пункта — де­ревни Коровкинской. Небольшая изба площа­дью около двадцати квадратных метров стояла на высоком берегу Волкозера, рядом священно­мученики разбили огород. Особых ценностей у монахов не было — в память о прежнем времени оставались только никелированные самовар да кофейник, настольные часы с боем. В доме было лишь самое необходимое — иконы, две кровати и предметы кухонного обихода.

Архимандрит Вениамин и иеромонах Никифор стали пустынножительствовать. Питались они от трудов своих — выращивали овощи, ло­вили рыбу. Была у них и лодка. Недостающие продукты дважды в год привозил по зимнику из Архангельска Степан Антонов. Людей отшель­ники почти не видели — в течение лета случай­но забредали к ним два-три человека. Так, в от­далении от мирской суеты, в трудах и общих молитвах прошло почти три года.

Тем временем в 1925 году поселился в де­ревне Коровкинской Степан Ярыгин, из кре­стьян. В свои 23 года скитался он по чужим углам, не хотел работать, изредка промышлял кражами, дважды был судим. Осенью 1927 года в селе Часовенском появился 19-летний комсомолец Владимир Иванов, сирота, воспи­танный при советской власти. Он устроился на работу в местном лесхозе бригадиром плотни­ков, затем лесным обходчиком, "за время рабо­ты помогал разоблачать провокаторов из мест­ного населения". От местных охотников Ива­нов разузнал дорогу к избушке пустынников и зимой 1927 года отыскал лесную келлию. Свя­щенномученики встретили незваного гостя на­стороженно. Иванов обманул монахов, сослался на общих знакомых, остался ночевать и внима­тельно осмотрел все их хозяйство. Он подозре­вал, что у архимандрита Вениамина могут хра­ниться сокровища Соловецкого монастыря.

Весной 1928 года Владимир Иванов подгово­рил Степана Ярыгина идти в лес — грабить отшельников. Было это накануне Пасхи. Вечером 4/17 апреля Иванов и Ярыгин вышли к Волкозеру. Был вторник Светлой седмицы. Келлия иноков долго светилась изнутри — они отправляли праздничную службу. Грабители слышали молитвы, возносившиеся ко Господу.

Когда совсем стемнело, в доме погас свет. Иванов и его сообщник подошли к избушке и в темноте начали стрелять в окна, стараясь по­пасть в монахов. Иванов, хорошо изучивший расположение дома, стрелял туда, где распола­гались кровати отшельников. Раздались стоны священномучеников, затем все стихло...

Однако ограбить избушку бандитам не уда­лось: их обуял непонятный ужас, они так и не посмели переступить порог келлии. Иванов и Ярыгин зашли только в сени и влезли на чер­дак, где монахи хранили припасы, подвезенные по зимнику, запасы белья и обуви. Грабители взяли пару сапог, два дождевика, фуфайку, нижнее белье, носки, брюки, кусок черного бре­зента, голубой эмалированный чайничек, набор рыболовных крючков, плотницкий инструмент да бутылку церковного вина.

Чтобы замести следы, сообщники облили сте­ны избушки керосином, найденным на чердаке, и подожгли. Мученики-иноки были в то время еще живы, из огня слышались их стоны...

Позже, 9 июня 1928 года, Степан Антонов, как обещал, приехал на Волкозеро навестить архимандрита Вениамина, но обнаружил там только остатки избы и два обгоревших скелета в ней...

Уместно будет вспомнить здесь слова святей­шего патриарха Тихона на заупокойной службе, совершенной 31 марта 1918года: "Бодрствовали, очевидно, над собой те, коих из нашей среды удо­стоил Господь венца великомученического. Мно­гие из них убиты на своем посту при исполнении своих обязанностей — с крестом в руках... Но что же мы можем сделать, что можем придумать, к кому нам обратиться с жалобой на эти злодейст­ва?.. Все страшное, что творится сейчас среди нас, без сомнения, попускается Промыслом Божиим за грехи наши. Все совершается не без Его святой воли... Очевидно, и ныне Он Сам, Все­могущий, увеличивая наше дело благоустроения церковного, возрождает и обновляет Церковь кровию новых священномучеников и мучени­ков... Смиримся же пред Ним, покоримся Ему, рекшему на все века и всем Своим ученикам: "Без Мене не можете творити ничесоже".

Сбываются ныне пророческие слова святите­ля Тихона: на крови новых мучеников возрож­дается Православие России. В их ряду — присно поминаемые братией Соловецкой обители архи­мандрит Вениамин и иеромонах Никифор, про­славленные на юбилейном Архиерейском Собо­ре Русской Православной Церкви 2000 года в чине священномучеников всероссийских. Па­мять их совершается 4 апреля и 10 августа.