Братчикова, Е. К. Основные черты книжной миниатюры конца XVII века по материалам Антониево-Сийского монастыря / Е.К. Братчикова // М. В. Ломоносов и значение его деятельности для развития просвещения: тез. докл. Всесоюз. науч. конф., 9–11 сент. 1986.—– Архангельск, 1986.— С. 215–218.

В истории русской рукописной книги вторая половина XVII века - период завершающего расцвета официозного книхописания. Центром его продолжает оставаться Москва. Если в предыдущие столетия книги чаще всего писались в монастырях, то в XVII в. лучшие лицевые рукописи "строились" в Оружейной палате и Посольском приказе  - главных художественных мастерских страны.

В связи с появлением на Руси печатных книг спрос на дорого­стоящие рукописные значительно уменьшился. Поэтому лучшие из них оформляются с большой роскошью и изготовляются как "подносные" экземпляры царю и его семье или же как драгоценные вклады в мона­стыри и церкви. Одной из таких рукописей было в ХVII в. Сийское евангелие, хранящееся в настоящее время в библиотеке Академии на­ук в Ленинграде (БАН, Археогр.ком.,339). Кодекс состоит из 945 бумажных листов размером 30x43 и насчитывает около 4000 миниатюр. Сийское евангелие - евангелие апракос (недельное), с приложенным в конце иллюстрированным Месяцесловом. Миниатюры расположены в тексте (свыше 20 композиций в лист и изображения, помещенные между строк), а также на обширных полях рукописи. Великолепные заставки и  инициалы выполнены в стиле русского барокко, для которого характерна богатая, даже несколько перегруженная орнаментика, исполь­зование в оформлении золота и серебра в сочетании с яркими крас­ками.

История Сийской рукописи была связана с именем старца Паисия-келаря Антониево-Сийского монастыря. В 1664г. Паисий был постри­жен в монахи и отправлен в Москву (лить большой колокол),где он остался до конца своей жизни. С 1667г. Паисий стал казначеем при патриаршем дворе. С 1683г. он постоянно делал богатые вклады в Сийский монастырь, в частности книгами, одной из которых и было рассматриваемое нами евангелие.

Мы не располагаем точными сведениями о том, где, когда и кем была выполнена эта рукопись. Пока не обнаружены соответствующие документы (а они могли не сохраниться), и не произведен палеогра­фический анализ рукописи, памятник возможно рассматривать как выполненный в последней трети XVII столетия. В миниатюрах этого кодекса нашли гармоническое сочетание традиции иконописной школы, подготовленные всей историей развития древнерусского искусства и в них все более явственно проступали черты светского мировоззрения. Часто евангелические сюжеты трактовались в характере жанровых сиен, помещенных в интерьере или пейзаже и насыщенных бытовыми деталями. На страницах освященных каноном религиозных книг появляются нетрадиционные в смысле иконографии изображения, характер ко­торых позволяет говорить о том, что русским миниатюристам второй половины XVII в. были хорошо известны образцы европейского книжного искусства. Одним из ярких тому примеров могут служить миниатюры Месяцеслова Сийского евангелия. За каждой отдельной миниатюрой, иллюстрирующей труды изанятия определенного месяца, шло евангелическое чтение и синодик - изображение святых, празднуемых в данный месяц. Начальные листы чтений были украшены заставкой, в композицию которой автор включил изображения знака зодиака соответствующего месяца. Двенадцать месяцев - двенадцать миниатюр и зна­ков зодиака. Художник обращал внимание на конкретные жизненные детали: костюмы, обстановку, более того, он делал попытку показать предметы в их действительных связях в реальной пространственной среде, используя при этом законы перспективы и знание анатомии. Изменилось отношение к проблеме пространства. Многоплановый прин­цип построения композиции позволил достигнуть определенной пространственной глубины, а в таких миниатюрах, как "Сентябрь", "Октябрь", "Март", "Июнь" художник даже создал впечатление безграничного про­странства. Таким образом, в миниатюрах "Времена года" проявились чисто ренессансные устремления.

Сцены трудов к развлечений в Месяцеслове нашей рукописи были даны в соответствии с иконографией, утвердившейся в западных (французских и фламандских) часословах в ХV-ХVI вв. Однако костюмы персонажей сцен жанрового характера больше напоминали одежду жителей Голландии: второй половины ХVI в. Вполне возможно, что иконографический материал цикла "Времена года" был почерпнут из одно­го источника, а изображение персонажей (их костюмы, прически) были заимствованы с более позднего художественного образца (напри­мер, гравюры библии Пискатора).

Художественная культура Запада существенно повлияла на харак­тер лицевого книгописания в конце ХVII столетия. Однако как бы зна­чительны ни были влияния, они являлись вторичным фактором, либо ускоряя, либо задерживая то, что сложилось в рамках данной культу­ры в результате ее органического внутреннего роста.